ВДВ из Житомира расположились в чистом поле под Луганском.

Подразделение Вооруженных Сил Украины, ставшее близ Райгородки Новоайдарского района, воодушевления у жителей не вызвало. Даже прошла информация об имевшем место противостоянии гражданских и военных.

…Сразу – к местной власти, в сельсовет. На улицах пусто, только дети, равнодушные к социальным сдвигам и весенним хлопотам, катаются на роликовых коньках. На каждом огороде – мотоблоки. Мужчина опрыскивает клубнику.

-- Это от аленки мохнатой? – спрашиваем. – Вроде бы рано.

-- Нет – от клеща, -- ответ.

В самом крупном селе Новоайдарского района (около двух тысяч жителей) на уме сейчас клубника и картофель. Время горячее. Других, кроме клубники, источников пополнения бюджета здесь, впрочем, как и в других селах, нет.

И тут – военные. А в регионе неспокойно. Неспокойно – не то слово. Об областном центре — разговор особый, но даже по пути в Райгородку, на въезде в Счастье, -- блокпост: гора покрышек, молодые мужчины.

-- Прибыли они в девять утра, вчера, -- рассказывает секретарь сельсовета Светлана Шиповская. – Сразу пришли к нам в совет и доложили: «Мы расположились у вас на территории… Мешать вам не будем». Стоят за селом, возле газоперегонной станции. У нас там газ…

-- Как жители отнеслись к прибытию военных?

-- По-разному. Одни так, другие эдак… Ну, у нас люди в страхе, потому что… Приезжают такие, которые могут организовать заварушку, и начнется стрельба… Люди боятся как раз этого – что будет стрельба: а там цистерны с газом. Если взорвутся – двух сел не станет. Поэтому люди дежурят возле военных.

-- С какой целью дежурят?

-- Чтобы никто не спровоцировал военных, -- отвечает Светлана Борисовна.

В действительности оказалось не совсем так. Вблизи «дежурные» впечатления таких, кто хочет оградить военных от нападения, не производят. Производят впечатление обратное – тех, кто блокирует или пытается блокировать подразделение. Командир, с которым удалось побеседовать после звонка в пресс-службу Министерства обороны, подтвердил, что дела обстоят именно так.

-- Посторонние – они кто? – спрашиваю Светлану Шиповскую.

-- Уже приезжали, -- следует уклончивый ответ. -- Ну, одни настроены так, чтобы сейчас же стрелять, другие, наши жители, просят, чтобы военные уехали.

-- Почему? Чем мотивируют? То есть жители настроены враждебно к военным?

-- Нет, к армии враждебно не настроены. У нас тихо, люди заняты огородами. Потому что, если не поработаешь на огороде, не будет ничего. Работы нет, зарабатывают с огородов. Если сейчас отвлечься, потом не на что будет жить.

-- Значит, люди ждут, что военные уйдут отсюда?

-- Да, люди ждут. А военные уйти не могут, потому что они – военные.

В сопровождении Светланы Борисовны едем к десантникам. С трассы видны машины. На повороте пост «дежурных», двухместная палатка. Посреди двух контрольных пунктов – автомобиль с милицией. Выходит младший лейтенант, здоровается с секретарем сельсовета. На посту военных начинается движение. Все с автоматами. Одеты в полевую форму. На вид ребятам не больше двадцати лет.

Светлана Шиповская беседует с офицером. Ответ – нет, извините, не можем, нельзя. Не та ситуация, чтобы с корреспондентами беседовать. Не фотографируйте – у нас семьи…

Впрочем, появляется надежда в виде пресс-службы подполковника Горбунова в Киеве, который, если повезет с ним связаться, может дать военным «добро» на беседу с журналистами.

Повезло – подполковник переговорил с офицерами, и те облегченно пожали плечом.

Мне сразу не понравился тон офицеров. Какой-то такой, словно они в чем-то передо мной, перед всеми нами провинились. Я – сержант Советской Армии, и помню другое отношение к армии. Солдат, даже пленный солдат, -- он лицо несамостоятельное. Солдат обязан стоять там, где ему приказано стоять. Хватать его за рукав и кричать на него – последнее дело.

-- Как вас представить читателям «Нашей газеты»? – спрашиваю офицера.

-- Старшим воинского подразделения, наверное. Подполковник Андрей.

-- С каким подразделением прибыли в Райгородку?

-- С аэромобильным.

-- То есть десантники. А откуда прибыли?

-- Из Луганска.

-- В Луганске нет десантников. А-а, понятно. А в Луганск прибыли откуда?

-- Из Житомира, из центральной Украины.

-- Где вы базировались в Луганске?

-- Базировались. Где-то.

-- Понятно. Как вас встретили на Новоайдарщине?

-- Без проблем. Не было, скажем так, тех, кто встречает с флагами, и тех, кто показывает кулаки…

-- Раньше бывали на Луганщине? Вы такие бодрые все, улыбаетесь – вы не чувствуете тревоги?

-- Нет, не чувствую, -- отвечает командир.

Через несколько минут выясняется, что основания для тревоги все же имеются, что не все так благодушно, как нам того хотелось бы. Хоть военные и держатся бодро, нервы им потрепали основательно.

-- Какие задачи стоят перед вашим подразделением?

-- Задача, как у всех Вооруженных Сил. В данный момент задача состоит в том, чтобы находиться здесь — в охране луганского аэродрома.

-- Где аэродром, а где вы!

-- Там есть наше подразделение, а мы здесь – поддержка.

-- Не все понимают, что армия не может быть использована против населения – это запрещено законами, уставом. Люди возбуждены, боятся…

-- Мы пытаемся довести до их сведения, что мы, армия, не против народа. У армии другие задачи. Вчера, с одиннадцати утра до семи вечера, я только этим и занимался, -- объяснял тем, кто сюда пришел (человек восемьдесят, причем были и дети)… Объяснял, что такое армия, для чего она существует. Заверял их в том, что ни один боеприпас не может быть использован против населения. Но… Были провокаторы, были такие, что слышат не то, что ты говоришь, а обратное. Они говорят: «Вы приехали на нашу землю!» Что значит «на нашу землю»? Мы на своей земле, в своей стране, а не в чужой…

-- Это вы называете «встретили без проблем»?

-- Надо отличать людей от провокаторов. Это провокаторы, которые делят Украину на части. Я вам скажу так… Почему-то люди приходят сюда и говорят, что мы приехали стрелять в народ. Нам говорят: «Вы приехали стрелять в мирное население». Это провокация. Мы пришли, ни мухи не обидели. Оповестили местную администрацию. Первое, что сделали, -- посетили голову сельсовета. Сказали, что нам ничего не надо. Питание у нас свое, электричество свое. Нам только вода нужна. Мы никому не мешаем, никого не тревожим. Ребята заняты: кто совершенствует свои навыки, кто стирает обмундирование. В полевых условиях все чистенькие, аккуратно одеты. Ни один военнослужащий за территорию не выходил, нигде не был. Мы не так ориентируем личный состав, чтобы население испытало неудобства из-за нашего здесь присутствия.

-- У вас есть чувство, что вы находитесь на недружественной территории? – уже прямо спрашиваю командира.

-- Нет. У нас такого чувства нет. Мы регулярная часть ВС Украины, мы на своей земле. И местным мы так же говорим: «Мы ваша армия, вот мы такая, какую вы видите, от вас не скрываемся и ничего не скрываем… Мы здесь, чтобы выполнять свои задачи».

-- Вы толпу в Луганске видели?

-- Нет, не видели.

-- А что происходит в Донецкой области, знаете? Если придет сегодня толпа людей и начнет толкаться, хватать вас за грудки, как будете действовать?

-- Так вчера толпа и была здесь, мы вчера прошли через это. Мы убеждаем людей, что нельзя этого делать, нельзя толкаться, потому что мы не представляем угрозы для вас. Я спрашиваю одного человека: «Кто ты такой? Назови себя». Он говорит: «Я – народ!» «А я кто такой? – говорю ему. -- Ты держишь оружие, не имея на это права. Я офицер украинской армии, я по закону вооружен, а у тебя откуда оружие?»

-- И снова спрашиваю: и это вы считаете «без проблем»?

-- В наших условия – да.

-- Почему, как вы думаете, он пришел с оружием и стал провоцировать вас?

-- Кто-то спасает свою шкуру – тот, кто взял в руки оружие. Такой понимает, что он уже перешел черту закона, ему нужна другая власть, другая страна, в этой стране ему уже делать нечего -- он нарушил закон. У кого-то другие цели. С людьми, преступившими закон, уже диалог не получается. Договориться с ними не получается. Они не хотят ни о чем договариваться. Им надо ситуацию обострять дальше.

-- Там стоят на выезде молодые мужчины, они не мешают вам?

-- Они хотят контролировать, что я буду делать… Пусть стоят. Это их дело. Я ими не управляю…

-- Если завтра армия, скажем, государства Молдова вступит на территорию Украины и пойдет по дорогам Луганщины?

-- Это агрессор, -- ответил офицер, -- задача Вооруженных Сил реагировать на агрессию.

Очевидно, что если подразделение получит приказ выдвинуться в определенном направлении, пост местных жителей колонну из полста машин не остановит. Пока есть приказ оставаться в Райгородке, военные будут оставаться там. В таком случае возникает вопрос: в чем смысл гражданского поста? Накануне «дежурные» не разрешили выехать военным за водой, потом за хлебом. Хотя военные были без оружия. Вред какой-то…

Воин-десантник, с которым офицеры разрешили побеседовать, оказался жителем Донецкой области. Назвался Сергеем. Служит больше года. Настроение нормальное. Родители живут в Донецкой области. Конечно, волнуются. Спрашиваю: видишь, люди поделились на «за» и «против», а твои родители – они за кого?

-- За меня, -- отвечает десантник.

И это единственный ответ, который вызвал безоговорочное одобрение.

С сержантом разговор не склеился. Не то, не так. Ответы односложные. Кто знает, что у него на душе? Я точно знаю, что у этих голощеких ребят не то что автомат – поясной ремень на сограждан не поднимется. Но я, ей Богу, не могу себе представить их в условиях боя -- как они окапываются, отстреливаются или атакуют. Пытаюсь, не получается.

Одно точно: не чувствуют десантники себя здесь комфортно, хотя и отрицают это.

…Поговорили еще о сложившейся в регионе ситуации, коснулись внешних сил. Выяснилось, офицеры гораздо сложнее, чем они кажутся, когда включен диктофон, и события в Украине, в Донбассе объясняют не амбициями вдруг пробудившихся местных лидеров и не всеобщим желанием укрепить духовные скрепы с Российской Федерацией…

На посту «дежурных» народу прибавилось. Пока мы беседовали, приехали две машины. Оживление. Что-то рассказывают. Смотрят в бинокль. Говорят о каких-то военных в черной форме.

…Утром четверга подразделение аэромобильных войск Украины оставалось в месте базирования.

В осаде…

Город в осаде военных?

Военные в осаде местных жителей?

Лайсман ПУТКАРАДЗЕ.

ФОТО Юрия Стрельцова.